Blog

Субкультуры. Парижский шик под британские ритмы — Моды Пятой республики

Культура модов известна, прежде всего, как британский феномен, но некоторые важные страницы её истории, в особенности самого раннего периода, относятся... к Франции, где параллельным курсом развивалась более утонченная, элитарная версия этого движения. О взаимосвязи стиля и образа жизни модернистов Парижа и Лондона и их влиянии друг на друга — в нашей новой статье.

Интрига начинается с кино, а именно с фильма французского режиссёра Марселя Карне «Обманщики» (Les Tricheurs), в кадрах которого мы видим знакомые модовские силуэты молодых поклонников джаза на Веспах, в широкополых пальто, огромных парках, дафлкотах и узких галстуках, однако на экране не «Свингующий Лондон» середины 60-х, а Париж в 1958-м. Что же нам теперь делать со своим стереотипом о мод-движении, зародившемся будто бы в 1962 году в Великобритании с будущей звездой глэм-рока Марком Боланом в первых рядах? Попробуем разобраться, и первым, кто нам в этом поможет, будет исследователь субкультурной антропологии из Лос-Анджелеса Эрик Брайтуэлл:

«Хотя сегодня модов часто характеризуют как субкультуру рабочего класса середины 60-х, подпитываемую святой троицей амфетаминов, скутеров и соул-музыки, они впервые появились в Англии конца 1950-х годов, когда группа подростков в основном из среднего класса, преимущественно евреев, чьи семьи работали в швейном бизнесе, считавших своим любимым наркотиком кофе, — модернисты, как они тогда себя называли, — заболела современным джазом, — в пику традиционному джазу, который слушали пьющие пиво поклонники Акера Билка в котелках, мешковатых свитерах и дафлкотах».

Французский кинофильм 1958 года режиссёра Марселя Карне «Обманщики». Источник

Француские модники на Vespa и Lambretta в фильме 1958 года «Обманщики». Источник

Скутер 1956 Lambretta LD и дафлкот в картине Les Tricheurs. Источник

Их любовь к современному джазу разделяли битники, но их бородатая, искусственно культивированная под влиянием афроамериканцев неряшливость была отвергнута в пользу опрятного континентального стиля, связанного с неприкасаемыми иконами французской крутизны, такими как Жан-Поль Бельмондо и Ален Делон.

Накачанная кофеином культура кофеен возникла в районе Сохо в Лондоне и привлекала поклонников скиффла, рок-н-ролла, битников, модов и многих других. В Лондоне были такие заведения, как Les Enfants Terrible, Le Macabre, Le Kilt и La Poubelle, обслуживавшие французских нянь, экспатов, детей дипломатов, студентов, туристов и франкофилов-модернистов, которые переняли у французов любовь к сигаретам Gauloises, стрижки и шерстяные кардиганы с Шетландских островов, в сочетании с джинсами, белыми носками и лоферами (tassel loafers с бахромой, либо penny loafers, — разумеется, с настоящим американским центом в кармашке).

1960 — Молодой Ален Делон в фильма «На ярком солнце», одетый в яхтенный блейзер — кульовый предмет гардероба Лиги плюща и британских модов. Источник

1965 — Ален Делон в куртке Харрингтон в американском фильме «Однажды вор». Источник

1960 — Жан-Поль Бельмондо на Площади Святого Марка в Венеции. Икона стиля для французских модов. Источник

1965 — Жан-Поль Бельмондо в фильме «Злоключения китайца в Китае». Преппи стиль с модовскими нотками. Источник

Этот отточенный стиль обязан своим появлением известному французскому стилисту и дизайнеру Морису Ренома. Сын портного Симона Кресси, он начал шить свою собственную одежду в возрасте 15 лет, черпая вдохновение в английской (!) моде. Дресс-код от Ренома состоял в основном из приталенных пиджаков и вельветовых брюк, которые носили с яркими свитерами Shetland, рубашками оксфорд и лоферами JM Weston. Увенчивала всё стрижка средней длины с тщательно проработанным боковым пробором.

В 1959 году Ренома сделал безупречный маркетинговый ход, войдя в тусовку открывшегося годом ранее на Елисейских полях модного магазина Drugstore. Это было заведение невиданного для Парижа нового типа, концепция которого была привезена из Соединённых Штатов его директором Марселем Блюстейном Бланше: одновременно аптека, газетный киоск, магазин пластинок и парфюмерии и кафе, которое подавало еду и напитки до самого закрытия в 2 часа ночи. Открытие Drugstore в 1958-м тогдашняя парижская пресса назвала светским событием века, и именно там Ренома нашёл своих клиентов, которых стал одевать в магазине своего отца на улице Нотр-Дам-де-Назарет.

1961 — Морис Ренома за рулем своего TR3 перед семейным магазином в Париже. Источник

1964 — Полосатый блейзер в стиле Ivy League от Renoma. Источник

1965 — Drugstore на Елисейских Полях. Модернизм à la française зародился именно здесь. Источник

1966 — Столовая зона в Le Drugstore. Источник

В 1963 году Ренома вместе с братом Мишелем открывает уже собственный бутик La Maison Blanche (Белая Лошадь), который становится любимым местом парижской богемы: здесь одеваются знаменитости, включая Сержа Генсбура, Джона Леннона, Сальвадора Дали, Валери Жискар д'Эстена и Франсуа Миттерана. Довольно быстро круг покупателей разросся настолько, что клиенты, не дожидаясь очереди в примерочную, стали примерять вещи в своих припаркованных у входа Роллс-Ройсах.

Вскоре после убийства Джона Ф. Кеннеди в ноябре 1963 года стиль американской Лиги плюща, который столь выгодно отличал его от застёгнутого на все пуговицы предшественника генерала Эйзенхауэра, захватил кампус Американского университета Парижа: пиджаки в мадрасскую клетку или тонкую полоску seersucker, свитеры пастельных тонов, оксфордские рубашки, синие джинсы и обувь английских производителей Church's и John Lobb.

Костюмы, когда их всё-таки носили, шились из уютного твида Harris в традиционные ёлочку и собачий клык или из мохера. Этот же лук приняли на вооружение и английские моды, чему свидетельство — документальный фильм из цикла «Шестнадцать миллионов молодых людей», снятый в 1965 году французским телевидением. Он вышел в мае, а в октябре было показано продолжение, посвящённое уже местной французской версии этой субкультуры — les minets, что в переводе с французского означает «котики» (девушки в этой субкультуре назывались minettes, по аналогии с британскими modettes).

1960 — Парижские моды возле витрины бутика Renoma. Источник

1967 — Вырезка из француского модного издания. «В Париже: братья Ренома. Их магазин на 129 Рю де ла Помп — настоящая Мекка для молодых людей; сейчас в моде бархатный пиджак в стиле Бонапарта, который носит Мишель (справа), или военный мундир (слева), на Морисе». Источник

Студенты престижных американских университетов Лиги плюща из книги 1965 года «Take Ivy», которая считается главным историческим гидом по стилю преппи. Источник

1962 — Les minets у входа в Drugstore. Источник

Заметила котиков из Drugstore и бумажная пресса. В августе 1964 года Моник писала в колонке последних новостей из Парижа:

«Парижские подростки резко делятся по привычкам и одежде на Drugs и Golfs. Первая категория — более утончённые ребята, тусующиеся в Le Drugstore, — яркой новой кофейне, аптеке и книжно-сувенирном магазине на Елисейских полях. Другая — фанаты сёрфинга и слопа из танцевального зала в коммерческой части города, который называется Le Golf Drouot, потому что когда-то это было миниатюрное крытое поле для гольфа.

Девушки «гольфистов» и думать не хотят о том, чтобы выйти на улицу без объёмного начёса на голове — старомодной причёски, по мнению других ребят, и особенно Drugs, которые ходят с гладко причёсанными, прямыми, блестящими волосами. Девушки из «Аптеки» любят костюмы Chanel, узкие свитеры и плащи в стиле милитари с латунными пуговицами, мартингалами и погонами. Но стандартная форма для «гольфов» — аккуратная блузка школьной учительницы, которая обычно носится с мужской булавкой для галстука, продетой через кончики воротника. Для более торжественных случаев они надевают блузки в мелкую клетку или узкую полоску, добавляя к ним съёмные воротнички с тонкой окантовкой из кружева или белые жабо, как у маленьких девочек».

1967 — Котики и кошечки у лицея Жансон в Париже. Источник

1962 — Парижские моды возле Drugstore на Шанз Элизе́. Источник

Интерьер ресторана второго Le Drugstore, открытого в Сен-Жерменском квартале Парижа в 1965 году. Источник

Однако не стоит ставить между британскими модами и minets с Елисейских полей однозначный знак равенства: первые были массовым движением, куда входили как представители рабочего класса, так и небогатая городская молодёжь, получившая место клерка в офисе и вместе с ним — возможность баловать себя модной одеждой, свежими американскими пластинками и итальянскими мотороллерами, которые зачастую покупали на последние средства. Вторые — родившимися с золотой ложкой во рту, скучающими богатыми наследниками, искавшими новых развлечений и, уж конечно, не ставившими себе целью самоутвердиться в противостоянии с каким-то другим движениями, как в знаменитом английском конфликте Mods vs Rockers.

Роднили британских и парижских модернистов, прежде всего, стиль (если не считать того, что французы не были замечены в ношении винтажной американской военной формы, в частности, легендарных модовских парок M51) и музыкальные пристрастия. Еще одно существенное отличие заключалось в том, что во Франции скутеры не стали таким же символом мод-вижения, как в Соединенном Королевстве.

Одним словом, французские minets напротяжении всей своей истории оставались элитарным сообществом, тогда как в Англии движение, зародившееся в узкиом кругу эстетов, со временем переродилось в массовую культуру со всеми вытекающими отсюда издержками, что и побудило многих модов первой волны к середине десятилетия отойти от дел.

Французские моды 1960-х. Источник

О любви французской молодежи к английскому стилю пишет в своем романе 1965 года «Les Choses» (Вещи) писатель Жорж Перек. Его герои, понаехавшие в Париж юные провинциальные отличники Жером и Сильви, стремятся влиться в столичные тренды и походить на minets [перевод Тамары Ивановой]:

«Они самозабвенно начали постигать тайны английской моды. Открыли для себя шерстяные вещи, шелковое белье, рубашки от Doucet, галстуки из ситца, шелковые шейные платки, твид, пушистую шерсть, кашемир, кожу и джерси, лен и, наконец, мощную иерархию обуви, которая простирается от Черча к Уестону, от Уестона к Бантингу, от Бантинга к Лоббу. Их сокровенной мечтой стала поездка в Лондон. Там они кинулись бы не только в Национальную галерею и на Сэвил-роу, но и во многие кабачки Черч-стрит, о которой Жером сохранил трогательные воспоминания. Но они еще не настолько разбогатели, чтобы позволить себе одеться там с ног до головы»

Обложка романа 1965 года француского писателя Жоржа Перека «Les Choses: Une histoire des années soixante» (Вещи: история шестидесятых годов). Источник

Вспоминает Жан-Давид Кюртис: «Была очевидная параллель между нами и английскими модами, хотя последние больше вышли из рабочего класса, и во Франции не было таких ожесточенных баталий, как с рокерами на пляжах Брайтона (см. фильм Quadrophenia). Мы жили в эпоху «Cвингующего Лондона», ожидая следующих Beatles, Stones или Yardbirds как события значительной важности.

Каждую неделю я покупал Melody Maker в Drugstore, единственном месте в Париже, где его можно было найти. Я также читал журнал Disco Revue Жан-Клода Бертона, который сразу же заменил мне популярный Salut les Copains. Время от времени ходил через Елисейские поля в Lido Music или Sinfonia, где можно было послушать американские синглы: The Left Banke, вышедший на Smash Records, или The Association от Valiant.

А вечером слушал английское Радио Люксембург на частоте 208 с Джимми Сэвиллом, затем пиратские радиостанции, установленные на судах у побережья Великобритании, такие как Радио Каролина (с императором Роско, выступавшим для французской аудитории как президент Роско, — всё-таки у нас Республика!) или Радио Лондон, которое лучше ловилось в Париже (Джон Пил дебютировал там со своим шоу Perfumed Garden, где первым из диджеев поставил The Velvet Underground).

На наших вечеринках, как и в Англии, безраздельно властвовал ритм-н-блюз: Отис Реддинг, Уилсон Пикетт, Джеймс Браун, Арета Франклин, Tamla-Motown и легендарные альбомы серии Rhythm'n'Blues Formidable от Atlantic Recods с быстрой стороной, чтобы заставить вас двигаться, и медленной, — чтобы заставить вас «двигаться». В день, когда Отис Реддинг погиб в авиакатастрофе в 67-м, все котики были в трауре».

1966 — Певица, актриса, модель, икона французской молодежной культуры 60-х Зузу, певец Ронни Бёрд и несколько les minets около шляпного бутика Motsch на углу авеню Георга V и улицы Квентин Бошар. Справа в красной куртке — известный французский композитор Жерар Гит. Теперь на этом месте работает бутик Hermès. Источник

Золотая молодёжь в парижском Drugstore. Фото из газеты New York Herald Tribune за 28 марта 1961. Источник

1963 — Котики возле Триумфальной Арки. Источник

Американофилия и анголофилия были давно присущи французским молодёжным субкультурам, начиная, по крайней мере, с «зазу» эпохи свинга и до «йе-йе» конца 1950-х (которых, конечно, minets ненавидели), а снобизм похоже, был менее важен, хотя зачастую именно его англичане вменяют в вину французам едва ли не как национальную черту.

«Котики» слушали не только мод-группы вроде The Small Faces и The Who, но и популярных представителей «Британского вторжения», таких как The Moody Blues, The Pretty Things, The Spencer Davis Group и The Yardbirds.

Из отечественных поп-исполнителей лишь очень немногие были оценены местными модернистами как заслуживавшие внимания: сначала Нино Феррер, затем Виньон (урожденный Абдельгафур Мухсин, которого называли марокканским Джеймсом Брауном) и Мишель Польнарёфф, и наконец, — Жак Дютрон, автор песен и художественный руководитель звукозаписывающего лейбла Disques Vogue, — он и раньше пытался эксплуатировать субкультурные веяния, выпуская записи вдохновлённого Бобом Диланом хиппи Антуана, ритм-н-блюзовых Les Mods и битника Бенжамена. Возвышаясь над всеми субкультурами, особняком стояла великолепная Франсуаз Арди, вышедшая замуж за Дютрона многие годы спустя.

1966 — Культовый французский певец, композитор и актёр Жак Дютрон. Один из наиболее известных снимков Дютрона, сделанный в Париже в период его расцвета как рок- и мод-иконы Франции. Источник

1967 Февраль — Певица Франсуаз Арди в бутике British Gear на лондонской Carnaby Street — эпицентре британского модернизма. Источник

1966 — Певица Франсуаз Арди в типичном для той эпохи полосатом платье спортивного покроя. Источник

В июне 1966-го в свет выходит сатирическая песня «Et moi, et moi, et moi» — совместная работа Дютрона (музыка, голос) и Жака Ланцмана (слова) — известного романиста, бывшего парня Симоны де Бовуар и будущего режиссера эпического документального фильма о Холокосте «Шоа». Композиция подобралась к вершинам чартов, став культовым хитом французской поп-культуры 60-х.

Второй же сингл Дютрона «Les play boys» был выпущен в октябре того же года и сразу ворвался на вершину хит-парадов, продержавшись там 6 недель с 600 тысячами проданных пластинок. Это была первая песня, признающая существование les minets с её строчками: «Я не боюсь маленьких котиков, Которые едят свои мурлыканья в Drugstore».

Однако нельзя сводить географию движения к одному только Drugstore, у minets было много любимых мест. Актриса Мартин Симоне вспоминает о своём знакомстве с Бенуа Жако, с которым она прожила несколько лет:

«Мы оба были из 17-го округа. Я приехала из провинции, и когда по субботам все отправились в Cherry Lane (ночной клуб в Сен-Жермене), я подумала, что мы идем в гости к какой-то Ше Рилейн и сказала себе: Она невероятна, эта девушка, которая приглашает всех!»

Дальше по Елисейским полям и в окрестностях располагались New Store, Drug West и Pub Renault. Модными клубами были Relais de Chaillot и Club Pierre Charron, открытые по четвергам после обеда. Mimi Pinson, популярный танцевальный зал на Елисейских полях, обычно посещаемый людьми среднего возраста, иногда менял свое название на TOP TEN, чтобы привлечь молодых посетителей.

1978 — Французская актриса Мартин Симоне в фильме «Les Belles Manières». Источник

Летописец движения, автор документальной короткометражки «Котики с Елисейских полей» Бернар Бако, вспоминает:

«В ту пору проводились очень правильные воскресные вечеринки в Американской церкви на авеню Марсо. Другим местом встреч была Scossa на площади Виктора Гюго, где «котики» встречались по воскресеньям утром после мессы, чтобы рассказать друг другу о событиях предыдущего вечера. Другие, более взрослые группы встречались на площади Трокадеро, особенно в Carette's.

Конечно, главной мотивацией для всех этих парней было снять девушек, даже если девушки, с которыми можно было переспать, попадались редко, ведь сексуальная революция только начиналась. Сен-Жермен-де-Пре был районом, который очаровывал: простой адрес вечеринки там привлёк бы все банды «котиков» из шикарных районов. Всё ещё очень живы были миф об экзистенциализме 1950-х годов и миф битников, начавшийся на площади дю Верт Галант и в Popov's на Рю-де-ла-Юшетт.

Однажды летним вечером мы были в Nicolas de Beer's в 17-м округе, и Перрин отправилась со своим тогдашним бойфрендом Жаном-Бернаром в Сен-Жермен с заговорщическим видом искать марихуану. Они вернулись через 2 часа с пакетиком... чая! Оливье Дассо открыл клуб и вместе с Жаном-Люком Леоном и Антуаном Лефебюром организовали вечеринки по четвергам во дворце своего деда в Порт-де-Пасси».

«Мальчики которые не знают, как познакомиться с девушками» — снимок в статье о les minets в газете New York Herald Tribune за 28 марта 1961. Источник

1961 — «Девушки которые не знают, как познакомиться с мальчиками» — статья о les minets в газете New York Herald Tribune. Источник

Тусовки у кого-то дома, «ралли» на жаргоне котиков, были, по воспоминаниям Бернара Бако, их любимым досугом, точно так же, как у героев фильма Марселя Карне:

«Minets, которых также иногда называли бандой золотых пиджаков, встречались в основном по четвергам после обеда и субботними вечерами, то есть когда были вечеринки (boums). Большим развлечением было обмениваться адресами вечеринок и врываться в незнакомый дом со словами: «Я от такого-то и такого-то...». В большинстве случаев это работало, если у вас был правильный вид, потому что люди в то время не были слишком подозрительны. Мой рекорд — 15 адресов за один субботний вечер! Классикой было отправлять людей на супервечеринку на Ке-де-ла-Рапе, 22, где на самом деле находится... парижский морг!»

Слухи о золотых пиджаках не были совсем безосновательными: определённое количество правонарушений всё же имело место, но, как правило, дело не доходило дальше нескольких опустошённых сумок девушек во время вечеринок по четвергам или небольших драк время от времени на Елисейских полях.

1966 — Вечерняя встреча французских модов в известном парижском клубе Оре Дю Буа (Опушка леса). Источник

1965 — У клуба Tabou на Рю Дофин в Париже. Источник

Внешний вид оставался всё тем же: приталенные пиджаки из Renoma или Mayfair, бывшей мясной лавки на Рю-де-ла-Помп, преобразованной в магазин модовской одежды. Синие или зеленые габардины в стиле Couvent des Oiseaux с поясом-мартингалом, затем кремовые плащи Burberry, иногда надетые подкладкой наружу. Шетландские свитеры до пояса, с жаккардовым узором у девушек, вельветовые джинсы, рубашки оксфорд, мини-юбки, килты, пенни-лоуферы Weston и Clarks, очки Ray-Ban, английские кепки государственной школы с двумя жёлтыми полосками. Волосы средней длины с боковым пробором у парней, длинные волосы с чёлкой / пробором посередине у девушек.

1960 — Minets из числа студентов лицея Янсон де Сайи выбирают костюм в магазине Renoma на улице де ла Помп в Париже. Источник

1966 — Les minets в модных кремовых макинтошах в печатном отделе парижского Drugstore. Источник

Вспоминает Дидье Вакассен: «Наша великая сага Семидесятых началась в Шестидесятые в чёрно-белой гамме: два телеканала, детишки! «В театре сегодня вечером», общая, лицемерная мораль в качестве фундамента. Месса по воскресеньям и парикмахерская раз в месяц — четверговые утренники, проведённые за рытьём стопки иллюстрированных журналов в ожидании того, чтобы вам как следует проредили за ушами.

А потом появились Битлз. «She Loves You» охватила Францию, взяла в заложники радиоволны, воспламенила юное воображение десяти- и двенадцатилетних детей. Маленькие засранцы, которые даже не читали «Salut les Copains», не говоря уже о «Disco Revue». У моей матери, которая терпеть всё это не могла, я потребовал сапоги, как у Ринго. Бедняжка, она не могла сказать «нет», всё, что ей оставалось, это пойти и найти их на авеню Республики в Сен-Дени, — настоящая экспедиция с пересадкой в Ла-Мюэтт. Дионисийская выходка, как мы это называли.

1969 — Котятики на улицах Парижа, фото Анри Картье-Брессона. Источник

В школе-интернате однажды утром в пятницу, в раздевалке возле общих раковин перед тем, как подняться на занятия, старшие мальчики продемонстрировали перед нашими изумлёнными глазами настоящий американский Levi Strauss с этикеткой сзади, очень важной этикеткой, ни у кого тогда её не было. Эти джинсы были настолько жёсткими, что стояли прямо сами по себе, там, перед нашими изумлёнными лицами, точь-в-точь как в рекламе: американский товар, который не разорвать даже лошадьми, не дешёвый хлам. Очень быстро, когда уже наступила юность, эти портки, жёсткие, как картон, стали Святым Граалем, обязательным нарядом для крутого парня, непременным паспортом к славе бандита. Необходимая развязность, чтобы привлечь девушек, эти джинсы на молнии.

Мы, подрастающее поколение, ни в чём не сомневаемся. У нас есть только один страх: получить по лицу от чёрных курток Baticoop. Был даже один, который попал в тюрьму, и когда он вышел, стал боссом, ему было что рассказать. Тысяча девятьсот шестьдесят четвертый год нашей эры. Северные пригороды Парижа. «А музыка?» — спросите вы. У нас есть и она, звучащая всё время. Это почти саундтрек, который транзисторные радиоприемники транслируют непрерывно. Песни насыщают наше воображение. Брехня yéyé, а также более мускулистые мужские вещи. Мы не выбираем между «It's now or never» Элвиса, «Oh, quelle nuit!» Саши Дистеля или даже «Daniéla», которую мы слышим десять раз в день возле машин на площади Вердена.

Петула Кларк и её «Колесница», Клод Франсуа и «Красавицы, красавицы, красавицы», «La plus belle pour aller danser» Сильви Вартан, про которую некоторые говорят на школьных переменах, что у неё голос, как кастрюля... Не забудьте Франсуазу Арди, «Tous les garçons et les filles», чья мелодия всё ещё звучит, я уверен, среди мёртвых листьев на тротуарах Ольне около Института Дю Геклена, интерната, который я покидал только по выходным. Музыка у нас в головах или для начала в радиоприёмнике, что стоял в семейной столовой.

1967 / Париж — Певица Франсуаз Арди — икона французских модернистов. Источник

Les minets возле Drugstore в начале 60-х. Источник

Потом стали появляться первые транзисторы: пока не у всех, но пришли они всерьёз и надолго. Это современно. Это практично. Это молодо. Это дух времени. Через несколько лет, в 67-ом, у меня уже будет свой собственный, меньше сигарной коробки, и я буду носить его с собой всё лето. «The wind cries Mary» около пшеничного поля в июне, с соседями, которые приходят пообщаться. Это маленькое радио — незаменимое причастие, бдительное ухо, следящее за пузырящимся попкорном так далеко от нас, в Америке, и в то же время насыщающее кислородом воздух, которым дышим мы, французы.

Моя первая пластинка на 45 оборотов – «All My Loving» The Beatles. Обложка, на которой мы видим всех четверых, их головы торчат из ярко-голубой воды бассейна. Объект культа. Я просыпался ночью, чтобы взглянуть на неё лишний разок. Я никогда с ней не расставался. Как, кстати, и со всеми остальными, которые купил потом, — нет, нет, я не продаю их. Археологические экспонаты. Будут переданы в дар Музею юности.

Юность — это творение Шестидесятых. Мы на верном пути к тому, чтобы разозлить мир. Мы, — молодые, возбужденные, мечтательные, мятежные души. Это послевоенное поколение, которое три десятилетия спустя социологи и рекламщики окрестят грязным термином бэби-бумеры, словом, которое когда-нибудь будет запрещено. Я предпочитаю говорить о смутьянах послевоенного периода, бунтарях без причины, которые никогда не прекращали её искать».

Один из участников «банды Drugstore» Марк Земати. Источник

Типичный лук les minets 1960-х. Источник

Начало психоделической эпохи в 67-м и студенческая революция во Франции в мае 68-го перевернули маленький мир котиков с ног на голову. Некоторые из них женились и остепенились, чтобы стать хорошими мелкими буржуа, другие обратились к политическому активизму (стоит отметить, что среди тех, кто спровоцировал события мая 68-го в университете Нантера, было несколько бывших членов банды Drugstore). Те же, кто искал приключений и исследования новых путей, стали хиппи (тогда их ещё не назвали babas). Казалось, буквально за одну ночь бывшие модернисты обзавелись длинными волосами и индийскими туниками и стали тусоваться в La Bulle или La Coupole, и это выглядело совершенно естественным, носилось в воздухе того времени, когда Beatles, The Who или Traffic отказались от своих модовских костюмов в пользу нарядов хиппи.

Пара поздних les minets в нарядах от Jean Raymond. Источник

Легендарная фигура французской музыкальной сцены Марк Земати прошел путь от les minets до анархиста и панк-продюсера, став одним из символов антибуржуазной культуры. Именно он впервые привез во Францию The Clash, The Ramones и другие культовые группы. Источник

После 1968-го во Франции осталась только новая порода модернистов, их упрощённая версия — в основном молодые офисные клерки, встречавшиеся в Roméo Club, — дискотеке на бульваре Сен-Жермен: их легко было узнать по высоким причёскам-маллетам с длинными волосами на затылке и облегающим костюмам Jean Raymond с подплечниками. Единственное, что объединяло их с предыдущим поколением котиков, — это то, что они танцевали под ритм-н-блюз и в особенности под Джеймса Брауна:

«Я был молодым парнем в костюме Jean Raymond и лоферах Weston и до 1971 года часто посещал клубы Kiss, Saint Nicolas, Palladium, Week End и Topers, ритм-энд-блюзовый и соул-клуб 100%, затем с 71-го по 73-й каждый вечер клуб Roméo и немного Wonder club и Casita, а после — Kilt. Я был и остаюсь поклонником Джеймса Брауна, но с 73 года его сменил Барри Уайт. Я не тусовался с так называемыми рок-музыкантами или хиппи, а вращался в других тусовках, о которых пишет Венсан Серме в книге «Соул и фанк-музыка: Франция, которая грувит с 1960-х до наших дней», — вспоминает один из представителей этой субкультуры Жорж В.

Французский модернист поколения конца 60-х - начала 70-х Жорж В. Источник

Роман 1999 года «Банда из Драгстора» французского писателя и режиссера Франсуа Армане — автобиографическая проза, основанная на юности самого Армане среди парижской молодежи 1960-х годов.. Источник

Когда Джим Моррисон и Памела Курсон переехали в район Марэ в Париже в 1971 году, Курсон часто пересекала Сену со своим драгдилером графом Жаном де Бретейлем чтобы потусоваться с последними котиками в таких местах, как Brasserie Lipp, Cafe de Flore и Les Deux Magots. Не хотелось бы делать предположение, что Моррисон вдохновлялся котиками, но Курсон, безусловно, знала о них, и Джим, похоже, сменил свою кожаную одежду на более элегантный вид отнюдь не случайно.

Влияние субкультуры котиков, судя по всему, сошло на нет в 1970-х, хотя японский тренд cityboy конца десятилетия, связанный с журналом Popeye, также принял опрятную, но антиавторитарную богемность, — как и Free & Easy, которые продвигают то, что они называют эстетикой грубого плюща.

1987 — Французские представители движения Mod Revival в городе Ла-Рошель на берегу Атлантического океана. Источник

Фильм Франсуа Армане «Банда из Драгстора» (международное название — Dandy), снятый в 2002 году в соавторстве с Марком Дюфо. Картина демонстрировалась на Берлинском международном кинофестивале. Источник

В 1998 году франко-немецкая группа Stereo Total выпустила песню «Les Minets» на своем альбоме «Juke-Box Alarm». Явно стремятся к возрождению движения так называемые Paris Mod Allnighters. Истории котиков посвящено несколько книг, например, бросающееся в глаза своим провокационным названием исследование журналиста Кристиана Эделина «Anti-yéyé: Ещё одна история из Шестидесятых», романы Патрика Эделина «Рю де Мартир» и Франсуа Армане «La Bande du Drugstore»: по последней сам автор поставил одноимённый художественный фильм (в российской локализации «Денди»), который хорошо воссоздает атмосферу времени, с его модой, музыкой (Отис Реддинг, Арета Франклин, Cream, Easybeats), его торговлей свитерами из шетландской шерсти и даже дракой в «Relais de Chaillot».

Специально для MercBlog,

Ronald Reagan

Luxury Terrace

Posted By Merc Russia on 7 июл 2025